Как Дрю Бэрримор ухаживает за собой

3 февраля 2017

Дрю Бэрримор 41 год, ей не только повезло с генетикой, она – настоящий гуру красоты.

Актриса мастерски овладела искусством окрашивания волос в стиле омбре, она умеет пользоваться красной помадой, а также добилась успеха, создав собственную косметическую компанию Flower.

Но в обычной жизни Дрю не выглядит как гламурная звезда. Актриса поделилась с изданием New York Times тем, как она следит за собой.

— Я бы сказала, что 90 процентов моего времени я не использую косметику, - говорит она.

Дрю также добавляет, что ей нравится тональная основа Skincognito Stick Foundation от Flower:

— Она маскирует синеву, красноту и фиолетовые пятна.

Каждый месяц звезда приобретает помаду нового оттенка.

— Сейчас я без ума от помады Sand Bar от Flower, это матовый оттенок, который выпускается в мягкой тубе. Я наношу ее на губы и щеки, а то, что остается на пальцах, точечно наношу на веки. Это придает глазам розоватый тон, ощущение легкого загара.

Что касается ухода за кожей, Дрю говорит, что она пользуется тониками, средствами для ухода за кожей от косметолога Christine Chin, и тщательно умывает лицо трижды в день. И хотя ей некогда часто делать процедуры для лица, раз в год она откладывает все дела и посещает врача, который очищает ее кожу от новообразований.

Дрю Бэрримор рассказала, что каждый год в октябре проходит лазерную процедуру, чтобы избавиться от пигментных пятен, которые появились в результате воздействия солнца.

— После лета я выгляжу, честно, как будто у меня грязь на всем лице, это из-за избытка черного пигмента в коже. После того как у меня родились дети, стало еще хуже. Сколько бы солнцезащитного крема я не наносила, и какую бы шляпу не надевала, у меня все равно много коричневых пятен.

Однако актриса уверена, что в ближайшие десять лет она не будет делать «уколов красоты».

— Мой врач знает, что я не буду делать ничего, кроме лазера, так что он даже ничего не предлагает. Во время моего последнего визита он предложил филлеры. Ответ был таков: «Этому не бывать, доктор! Поговорим через 10 лет. Я не буду ничем колоть лицо, пока оно не станет настолько плохим, что мне будет нечего терять».